Подъезжая к назначенному месту я немного нервничал. Само собой это было далеко не первое моё собеседование (о да, за последние почти пять лет я знатно успел набегаться по работодателям и надо признаться, большинство из них были на редкость неприятными собеседниками), но почему-то именно сейчас мне казалось, что решается моя судьба, не меньше. С парковкой в округе было тухло и, покрутившись немного по окрестным улицам, я предпочел плюнуть и получить квитанцию на лобовик. Мой потрепанный жизнью цивик грустно мигнул лампочкой сигнализации, а я направился к дверям небольшого ресторанчика в итальянском стиле, таков был мой пункт назначения.
Внутри было довольно пусто, только в дальнем углу тихо смеялась парочка влюбленных подростков, потягивающая один молочный коктейль на двоих, да у окна сидела крайне сосредоточенная девушка в наушниках и с ноутбуком, кофе в её чашке остыл, вероятно, ещё пару часов назад... Официанты и бариста улыбчиво отпустили мне каждый по "Buongiorno", удовлетворившись в ответ благожелательным кивком. Судя по всему, моей собеседницы на месте ещё не было, да и не удивительно, я примчался на двадцать минут раньше, уж слишком переживал, что потеряюсь в незнакомом городе и опоздаю, а первое впечатление, как говорится, дважды не произведешь. Я заказал американо и клубный сэндвич: по крайней мере раз за день стоит поесть как человек. Хотя простой бутерброд за такие деньги это, конечно, обдираловка, но я всегда знал, что жмотам никогда не сопутствует удача, а она мне сегодня ой как нужна. Сам не знаю, откуда во мне тогда взялась такая уверенность: я будто всем нутром своим чувствовал, что нашел что-то такое, чего мне всегда не хватало, что почти схватил удача за хвост...
Началось всё месяца полтора назад. Я тогда работал рецепшионистом в престижном отеле в центре Ливерпуля. Как я туда попал? Ну, по протекции, разумеется. Знакомств от старой жизни у меня оставалась целая куча и они здорово меня выручили, особенно в первые годы этой, по-настоящему самостоятельной жизни. Впрочем, это не самое важное. В тот день мимо меня вихрем пролетела молодая и взбалмошная девчонка, бросившаяся в объятия ещё одной такой же точно, разве что чуть повыше ростом. Они были сестрами или подругами, а может просто дальними родственниками. Гораздо интереснее их связей для меня было то, что одна рассказывала другой: о своей учебе заграницей в конном шоу-комплексе, который каждый год набирал новых учеников. Сердце ёкнуло при воспоминании о лошадях и с тех пор я не мог заставить себя не думать об этом месте. Интернет показал мне много красивых картинок, пару статей в обозревателях и даже провел мини-экскурсию со спутника, но всё это было ничем в сравнении с нарастающим в глубине моей души восторгом: вот оно! Не долго думая я решился: написал увольнительную, собрал вещи, сгреб со счетов остатки средств, кое-как скопленных за эти годы, завел цивик и - вот я здесь.э
Улыбчивая официантка принесла мой сэндвич, мило построила мне глазки и пискнув "buon appetito" скрылась за стойкой. Еда оказалась на редкость вкусной, а интерьер ресторанчика прямо-таки располагал к уютным посиделкам (сразу я этого не заметил, концентрируя внимание на предстоящей встречи ну и, чего греха таить, на собственном голоде) Я проглотил свой заказ меньше, чем за пять минут и только обжигающий кофе несколько задержался за моим столом. Я прислушался к собственным ощущениям: 80% арабики, 20% робусты - беспроигрышная классика! При этом хорошо обжарен и сварен отменно. Редко такое встретишь. Не то чтобы мне теперь часто приходилось выбирать, но в прежние дни я был довольно тонким ценителем и до сих пор умею отличить плохой кофе от хорошего.
Тем временем, до запланированного момента нашей встречи оставалось не более трёх минут...

Удивительно громко зазвенел колокольчик над входной дверью, заставив меня вздрогнуть и оторваться от чашки кофе и своих мыслей. В помещение стремительным шагом ворвалась светловолосая молодая женщина, невысокого роста, компенсирующая этот факт наличием довольно внушительных каблуков. Я не успел даже единожды моргнуть, как она уже оказалась у стойки и завела дружеский разговор с одним из сотрудников: очевидно, её здесь хорошо знали. Её появление не могло не привлечь внимания: это я понял по следящим за ней глазами другим посетителям. Хотя удивляться этому было бы странно, она была подобна маленькому вихрю, взметавшему всё на своём пути, а звонкий и уверенный говор (мне показалось, что я услышал в нём лёгкий, незнакомый мне акцент) эхом отражался от самых дальних углов ресторанчика.
Я, конечно же, уже понял, кто передо мной: те несколько дней, что я тщательным образом искал информацию о конном центре "Cavallia" довольно хорошо ознакомили меня с руководительницей, бывшей гимнасткой, выпускницей известной школы Le Chevale, Линдой Долорез. Я знал, где она родилась, у кого училась, каких лошадей предпочитает, что ею движет в бизнесе - в общем, всё, что может дать знать широкая пресса. Но это было довольно странно: живьём увидеть человека, которого до этого тщательно разглядывал на экране, пытаясь понять, что он из себя представляет. Я с неудовольствием почувствовал, как внутри просыпается нервическое волнение, такое, какое случается перед серьезными экзаменами или, пожалуй, перед первыми стартами: да, то самое, когда ты ещё не уверен, что знаешь, что надо делать, когда руки еле заметно дрожат в первом отдаваемом судьям приветствии, когда сердце замирает перед началом каждого элемента: всё верно? Ничего не путаю? О, как давно я не катал схемы, как давно конкур стал смыслом моей жизни и как давно смысл моей жизни растворился без следа... Что же, сегодня мне предстояло найти новый и только от меня сейчас зависит, как дальше повернется моя жизнь. Ну, нет, конечно, не только от меня, ещё и от этой златовласой красотки, которая, оставив свой заказ сейчас обводит ресторан внимательным взглядом, словно ищет кого-то. И этот кто-то - я, разумеется. Встретившись с ней глазами я на какое-то мгновение словно потерял рассудок, и нет, не в том смысле, который вкладывают в эту фразу дешевые бульварные романы. Мне стало до одури страшно, страшно от того, что всё это зря: я не подойду, эта дама окажется стервой, я пойму, что я искал вовсе не то, что мне хотят предложить, она сейчас извинится и скажет, что вакансий уже нет, она просто развернется и уйдет, мы не сойдёмся характерами или...
- Винсент Макклейн, я не ошиблась? У меня с вами назначена встреча?
Боже правый, я никогда не был такой тряпкой, что сегодня со мной случилось?! Мысленно обругав себя на все лады, я дополнительно проклял свою невежливость и мгновенно поднялся, поспешно кивая:
- Да, здравствуйте, это действительно я. Рад Вас видеть и очень рад знакомству.
Не лебези, Винс, это никому не нравится, а главное - это не похоже на тебя! Выдохни, всё в порядке, ты не ссыкливый мальчишка, а достойный кандидат. Держись вежливо, но достойно, произведи впечатление, ты же это умеешь! Ну, давай!..
Я чуть наклонился в знак приветствия и протянул своей новой знакомой руку, чувствуя, как еле заметно дрожат кончики пальцев...

Новая моя знакомая изящно опустилась в кресло напротив и почти сразу я даже не глядя ощутил, как меня внимательно изучают, будто прицениваются: подойдёт - не подойдёт? потянет - не потянет. Это было несколько унизительно для гордого победителя высотных турниров, чьем имя скандировали с трибун - но я-то им никогда не был! Эта мысль заставила меня шально улыбнуться и поднять взгляд навстречу потенциальной работодательнице. Почему в моей голове в связи с этим словом плотно засело "рабовладелица"? Странные идеи, Винс, а ведь, казалось бы, ни на одной работе тебя никто не обижал... Хотя это как сказать, чего стоит только лентяй Олли, заставлявший меня проводить инвентаризацию каждую, мать его, неделю! И обязательно по пятницам! Чтоб ты обосрался, Олли, от души! Черт, о чем это я?.. Линда Долорес, да. Что ж, впечатление она производит приятное: пунктуальная, вежлива, не разменивается по мелочам: сразу к делу. А вообще меня привлекало её лицо - ну нет, не так как привлекает молодого и заинтересованного мужчину красивая женщина - тут скорее мимо. Да, она, конечно, ничего, но совершенно не в моём вкусе, вы посмотрите только на эти беспорядочные кудри, эту пастель в одежде, весь этот кукольный стиль, ну будто с полки сняли только вчера и вдохнули немного искрящейся жизни - о, нет, ваш покорный слуга предпочитает что-нибудь поострее и с характером! Но кто меня спрашивал, да? С другой стороны, всегда чувствуешь себя неуютно в том случае, когда отношения из коллегиальных перетекают во всякую ерунду... Но и стерву в начальниках иметь отвратительно, а тут совсем другое дело. Широко известная в узких кругах, эта женщина явно не страдала звёздной болезнью, а лицо (ведь я говорил о лице! как это мысли утекли в сторону повышений через постель?) было скорее располагающим и демонстрировало человека удивительно доверчивого - удивительно, потому что речь шла об управленце довольно крупным бизнесом (это можно считать бизнесом? Я не знаю), а такие люди редко склонны кому-либо доверять. Но конечно же это могла быть и крутая маска, специально слепленная для встреч с такими как я...
- Давайте для начала я кое-что расскажу вам о нашем Центре.
О нет, нет-нет-нет-нет, я знаю это выражение лица! Да, именно с таким лицом моя тётя Шерил начинала шарить на полке, где хранила свой огромный фотоальбом, чтобы показать нам все-все фотографии своих сорока восьми кошек, которые по-очереди и в разном порядке сопровождали её всю жизнь. Перевести разговор на другую тему было невозможно, пока ты не услышал, как окончила свои дни Флаффи, и каким милым котенком всего пару лет назад был черно-белый Бадди, покинуть локацию было невозможно, а если ты осмелился перебить или выказать свою незаинтересованность - ууууууй, сочувствую. Черт подери, как я всё-таки счастлив, что больше не общаюсь со своей семьёй!
Тем временем, уважаемая (пока только на словах, не очень-то я привык уважать малознакомых, хоть четырежды известных людей: слишком много зазвездившихся говнюков среди всей этой элиты - уж я-то знаю!) Линда Долорез как по бумажке сообщала мне то, что я давным-давно прочел в интернете, лишь припудривая всё это ложкой сахарного конфетти, состоявшего из заверений в вечной дружбе и взаимной привязанности коллектива. Ну, я таких рассказов слышал не один и не два, а на поверку все это оказывалось полной дурью. Впрочем, "не судите опрометчиво", как говорит Евангелие и господин кардинал (с юношества люблю приключенческие романы Дюма, жаль нельзя блеснуть эрудицией вслух) Поглядим.
- Но прежде я думаю будет честно позволить вам задать все интересующие вопросы и, если вам есть что сказать о себе - прошу.
Ну что ж, я парень простой: просят рассказать - расскажу. За душой у меня великих тайн нет, значит и морозиться незачем.
- Ну, зовут меня Винсент, фамилию я поменял, когда разорвал все связи с отцом - это ни для кого не секрет, наверняка вы и сами это знали. Если вас интересует моя личная жизнь, то я в разводе, свободен от отношений и вообще от всего на свете, если говорить о профессиональной деятельности в отношении конной индустрии... Ну, я родился и вырос среди лошадей, я знаю их лучше всего на свете, я посвятил им большую часть жизни, - "им или спорту? Наверное, это все-таки не одно и то же",- И честно признаться, не могу построить из себя эдакого трепетного обожателя. Кони часть моей жизни, огромный её кусок, но до недавнего времени я был уверен, что больше никогда, никогда-никогда не вернусь в этот вертеп.
Это было правдой и опрокидывая стопку за стопкой в модном баре понтового отеля (того самого, где и работал) я проклинал себя одновременно и за то что так долго шел у отца на поводу, и за то, что всё же посмел бросить все, чего добился и навсегда отвернуться от конного мира. Навсегда? Оказалось, совсем ненадолго.
На стол бесшумно опустилась чашка горячего кофе и я тут же почувствовал его легкий аромат: так пахла моя прежняя жизнь. Так и одновременно совершенно иначе...

Ну, я так и знал. Как сказать правду и остаться верно воспринятым, обойдя границы предрассудков? Дипломат из меня всегда был никакущий, отец то и дело попрекал меня за это, но что я могу поделать? Нет у меня таланта облекать правду в красивую обертку так, чтобы это всем нравилось. Обычно я и не стараюсь, но сегодня почему-то было важно сделать так, чтобы то, что живет в глубине моей души было показано именно таким, какое оно есть на самом деле. Чтобы дать себе фору, я пододвинул к себе свой американо, неспешно приподнял белоснежную фарфоровую кружку, поднес её к губам и допил терпкий черный напиток, который словно должен был помочь мне найти правильные слова. Незнакомая, такая далекая и непонимающая меня женщина внимательно смотрела мне прямо в глаза, наклонив голову набок: почему-то мне в голову лезла ассоциация со спаниелем, который глядит на тебя грустно и с какой-то вечной надеждой. От этого сравнения мне стало не по себе и я поторопился начать свою речь.
- Что ж, позвольте, я объясню подробнее. Я действительно родился и вырос там, где лошади были и остаются основным предметом разговоров, мыслей и всей жизни. Да, для меня это тоже было так. Почему я говорю "было"? Потому что я попрощался с этим миром почти пять лет назад. Да, мне осточертел навязанный мне другими людьми образ жизни. Да, я никогда не был в этом достаточно успешен - "достаточно" означает "настолько, чтобы мой собственный отец был мною хоть немного доволен",- я чувствовал, что начинаю распаляться, но контролировать это не имел ни малейшего желания. Разве она не хотела узнать что-то обо мне? Так вот оно - это "что-то",- И каждый, каждый, мать его, сраный турнир заканчивался тем, что я неудачник и выродок! Хотел ли я побеждать? Да черта с два, мне эти награды до одного места, я хотел только одного - чтобы от меня все отстали, наконец, чтобы мне дали жить так как я хочу, а не как кто-то вообразил! Вы говорите про лошадей? У меня их было больше трёх десятков - да, за двадцать пять лет! Вы можете представить, чтобы в таком потоке я мог хоть к кому-то привязаться? А я мог. И как только это происходило, нам приходилось прощаться, потому что вся моя кем-то там оцениваемая результативность резко падала. И как вам кажется, могу ли я сказать, что я люблю лошадей? Что я любил то, чем я занимался? Как вы считаете, м?
Я удержался от того, чтобы кричать - даже от того, чтобы заметно повысить голос. Но удержать полыхающий в моих глазах огонь не могло ничто на свете, наверняка со стороны в тот миг я смотрелся весьма психозно, хотя меня это не заботило. Я ещё не раскрыл все карты и даже не собирался этого делать, но эта вспышка словно придала мне сил и ясности для себя самого: я достоин того, чтобы попасть в этот гребанный шоу-центр, я хочу и я смогу. Потому что я доверяю своей интуиции, как бы странно и дебильно я себя сейчас ни чувствовал, как бы не раздражала меня эта высокомерная снисходительность леди, которая считает, что просекла все и может составить мой психологический портрет, всё равно, я знаю, я ч у в с т в у ю, что я пришёл по адресу и что моё место здесь. А уж как это доказать я придумаю по ходу дела.

- Я понимаю вас.
Я вскидываю голову и взглядом впиваюсь в эти светлые и, как мне ещё мгновение назад казалось, безразличные глаза. Теперь мне мерещится, будто в них действительно тенями прошлого пролетает сочувствие - нет, не это набившее оскомину "ах, как вы несчастны, позвольте вас пожалеть", а настоящие, то самое сопереживание, которое могут дать только люди, сами прошедшие через подобное. Ведь, если подумать: а что я знаю о ней на самом деле? Хотя бы из тех газетных вырезок и отрывков статеек в интернете, которые я перечитывал не далее, чем вчера вечером. Молодой руководитель, открывший свой новый проект, бла-бла-бла. А ещё? Помнится, где-то писали о том, что у неё есть дочь (и тут в голове всплыла фотография семилетней или около того девчонки - я ещё тогда, помнится, подумал, что в их чертах нет ничего общего), которая живёт где-то в другом городе. Развод? Раздел имущества, а потом и ребенка - да, в этом я тоже силен, и знаю - тут никому не позавидуешь. Моё счастье, что Амели адекватная женщина, но так повезло далеко не всем. Как знать, быть может, блистательная Линда Долорес вовсе и не хотела такого исхода для семейной истории... Это, конечно, не моё дело. А вот в другом обозревателе, кажется, проскользнула пара строк о её прошлом проекте, там тоже было что-то вроде шоу, но конюшню в итоге подожгли недоброжелатели - такова официальная версия. Откровенно говоря, мне страшно представить, каково это: видеть заполненное черным дымом небо, ждать помощи и знать, что ничего не можешь поделать, а потом разбирать завалы и находить в них тех, кого так долго и крепко любил... И наверное - безусловно - это гораздо хуже, чем карие глаза моих лошадей, каждую из которых я рано или поздно видел в последний раз. Но я хотя бы не чувствую вину за их жизни, никогда не видел и не увижу, как они погибают, не испытаю этого мучительного бессилия, когда не можешь ничего исправить... Нет, я тысячу раз неправ и, вероятно, мною рулит по большей части нервозность и усталость. Конечно, мне не стоило так говорить, но, как известно, слово не воробей и забрать его назад не проще, чем вернуть вчерашний день. Сердясь на самого себя я отвёл взгляд и угрюмо произнес:
- Простите.
Это горькое и так часто лицемерное, что произносить его сейчас казалось даже немного кощунственным, слово прозвучало в унисон и я с удивлением снова поднял глаза на свою собеседницу. Она извиняется передо мной? В самом деле? Эта железная леди с идеальной (ха-ха) укладкой? Что ж, наверное, мне стоит благодарить судьбу за то что посылает мне столь простые испытания и не отвергать протянутые ей руки. Коронная улыбка поселяется на моём лице и стараясь не растерять остатки своей харизмы я задорно уточняю:
- Так что же, капитан, возьмёте меня на свой корабль?