*День тянулся бесконечно долго. В левадах сегодня отчего-то было странно пусто, только в самой дальней с философским выражением бродил Ассе, разговоры с которым у Принца никогда не клеились - гнедой был слишком флегматичным, слищком взрослым и, если по честному, то слишком скучным для молодого ахалтекинца. В свои пять лет вороной был горазд на новые знакомства, однако здесь отчего-то никак не находилось ни друзей, ни (что огорчало не в пример сильнее) подруг. Если не считать таковой черногривую двуногую, что не забывает посещать его каждый день - если не соберет в манеж, так хотя бы морковки принесет в денник. Принц здорово привык к ней и встречал громким приветственным "гу-гу". Лавандер внушала ему если не горячую любовь, то уж точно глубокое уважение, а кроме прочего, эта двуногая умела прекрасно понять и разделить его вспыльчивый темперамент.
Солнце клонилось к закату, когда молодой незнакомый конюх (привычный всем Джей последнее время куда-то запропастился, и это немало огорчало всех жителей "Каваллии", по крайней мере, четвероногих) пришел в леваду с недоздком и чомбуром, и опасливо взглянул на Принца. Среди людей вороной давно заработал репутацию ненадежного обалдуя, от которого ожидать можно чего угодно в любой момент, а потому с ним всегда держали ухо востро. Но в этот вечер черненький оказался весьма миролюбив и только легонько толкнул молодого человека головой в грудь в знак приветствия, отчего тот пошатнулся и чуть не упал, но на этом все "напасти" и закончились. Пританцовывая, но не вырываясь из рук ахалтекинец послушно добрался до родного денника и протяжно фыркнул. Скучный день затягивался до неприличия, радовала разве что на удивление приятная погода - ни удушающей жары, ни проливного дождя, красота да и только! Похоже, черногривая считала также.
Появившись в проходе конюшни тёмным, но в чем-то неуловимо знакомым силуэтом в мягких лучах предзакатного солнца, Лавандер вызвала в душе Принца целую бурю восторгов, которую он не замедлил выплеснуть наружу, радостно подскакивая, приподнимаясь на задних ногах и старательно вытягивая шею наружу.
- Привет-привет-привет! Как же тебя давно не было, а ты ведь даже не представляешь, каким ужасно растянутым был этот пусть восхитительный, но неприлично унылый день! Мне даже поговорить было не с кем, ты только подуммм... ммммм...- бесконечные пригугукивания и похрапывания прервались мягким тычком свежесорванного яблока прямо в морду - Принц не дал себя упрашивать и торопливо захрумкал сочной вкуснятиной, разбрызгивая ароматный, чуть кисловатый сок вокруг,- Ммм... Да, шпашибо, это очень кштати.
Почувствовав легкое щекотание на боку, он предпочел замереть, лишь изредка позволяя себе мотнуть головой или топнуть копытом, поскольку знал прекрасно, что светит за "танцульки" во время чистки. Не самое, знаете ли, приятное ощущение, когда тебя скребут во всех самых нежных местах, да еще и щеткой вдобавок щекотят, но чего не вытерпишь ради напарника. Седло опустилось на спину привычной тяжестью поверх мягкого вальтрапа, на ногах защелкнулись странные, но уже довольно привычные штуки. Принц попереминался с ноги на ногу, нырнул головой в оголовье сайдпулла, уверенно шагнул в раскрытые двери через порог денника, вздохнув попутно - все это, конечно, означало тяжелую работу - тяжелую если не для сильных мускулов, то для не настолько сильных мозгов. Впрочем, нельзя отрицать удовольствия, которое неизбежно приходит во время или в результате всех этих занятий, а потому... вперед!

Подпись автора

*Вновь вернуться на свежий воздух было довольно приятно, особенно в такой компании. В конюшне было довольно тихо и свежо, здесь же все звуки казались четче, а краски мира были несравненно ярче. Бесконечное лазоревое небо с редкими облаками - будто перья, выпавшие из крыла огромного какаду, они медленно реяли над миром. Солнце понемногу клонилось к горизонту, превращая в мелкое золото плотный, обычно серовато-бурый грунт огромного плаца. Огороженный невысоким белым забором он был идеальным местом для тренировки в такую погоду - достаточно света, воздуха, никаких стен - сплошное наслаждение. Принц вообще предпочитал занятия на открытом воздухе, так, по крайней мере, не чувствуешь себя заключенным...
Обо всем этом вороной рассуждал, уверенно и порывисто ступая по выложенной битым кирпичом широкой тропинке, что вела от конюшни к плацу. Эту дорогу он знал хорошо и знал также, где поудобнее сорвать тонкую ветку чуть горьковатых серебристых листочков с высокого дерева, и с какой стороны удобнее тянуться к свежей ароматной траве на газоне. Нет, не то чтобы он был безумно голоден или не мог сделать этого раньше, пока полдня бесцельно бродил в леваде, нет, это ведь особый такой вид лошадиного досуга - играть с двуногими в "кто кого обхитрит". С черногривой Принц однако проделывал свои штуки осторожно и внимательно - и потому, что кончится игра могла не в его пользу, и просто потому, что эта девушка несмотря ни на что была для него своей, той, которую не обижают и в шутку.
Почти неслышно щёлкнула щеколда, бархатистых ноздрей снова коснулся знакомый свежий аромат и через мгновение половина яблока уже исчезла с человеческой ладони. Почувствовав привычную мягкую тяжесть на спине, Принц на мгновение покрылся мурашками от того странного чувства, выражающего предвкушение приключений, новых интересных событий, соревнования, игры. Он нервно переступил передними ногами, ожидая знака от своей всадницы и излишне резко отреагировал на шенкель, всем телом дернувшись вперед, однако сумел справиться с собой (как-никак, жеребчик все-таки взрослеет и учится держать себя в ру... в копытах), за несколько шагов выровнял ритм и уверенно зашагал вперед, стараясь поскорее пройти то немногое расстояние, которое черногривая определит как достаточное для того, чтобы можно было уже побегать. Лавандер не разочаровала - не успел еще начаться второй круг, а она уже недвусмысленно намекнула на рысь. В порыве благодарности Принц постарался не разочаровать свою двуногую и легко поднялся в ровную рабочую рысь, постаравшись даже поймать то чувство баланса, которого - он знал - девушка так упрямо добивалась от него. Это было довольно сложно, а потому черненькому, не любившему напрягаться лишний раз, это давалось непросто. Повод был распущен, позволяя полную свободу, и вороной позволил себе ненадолго потянуться вниз, чтобы вернуться затем в исходное положение, не прерывая, разумеется, довольно ритмичного бега.

Подпись автора